Подкаст «Пять стадий принятия»

Этот эпизод — заключительный в серии нашего подкаста, ведь посвящен он финальной стадии принятия в концепции Элизабет Кюблер-Росс. Мы уже преодолели длинный путь в пять стадий, где разбирались, как и когда на смену шоку и отрицанию приходят живые болезненные чувства, почему злоба — наш первый помощник в адаптации к новой реальности, с кем мы торгуемся на третьей стадии, и как бережно для себя пережить кризисное плато и депрессивные эпизоды. Вместе с вами, нашими героями и экспертами, мы нормализовывали свои эмоции и теперь подобрались к завершающему, но отнюдь не самому важному этапу — к принятию заболевания. Почему так? Потому что принятие, как и все стадии, которые ему предшествуют — непоследовательно.

Парадокс принятия заключается в том, что, если до сих пор мы знали очертания, признаки, если угодно — симптоматику каждой из первых четырех стадий, то принятие — состояние гибкое, неоднородное. Ведь все мы — и в диагнозе, и в новой жизни с ним — принимаем что-то свое. Ровно как и на всем пути к принятию. И именно поэтому в этом выпуске подкаста не будет привычного нам рассказа героя. Мы намеренно не хотим иллюстрировать состояние принятия, чтобы каждый из наших слушателей самостоятельно для себя определил, что и как в конце концов он готов и хочет принимать.

Мы не раз подчеркивали, что концепция Кюблер-Росс нелинейна, в ней нет единого стандарта. Нельзя выделить особенно важные стадии, особо сложные или особо простые, позитивные или негативные. В принятии нет уровней, которые мы проходим, как в игре. Наши чувства изменчивы: и торг, и отрицание в любой момент могут вернуться. И даже тогда, когда кажется, что принятие наступило.

«Очень многие люди считают, что если я приму это — то я сдамся. В среднем где-то около двух лет идет принятие тяжелого диагноза. Как вы понимаете, у некоторых онкопациентов этих двух лет нет. Идет сопротивление, что мешает принимать — это блок чувств и эмоций. “Пока я не плачу по этому поводу, у меня этого как будто бы нет, я не сдаюсь, я сильный, рака у меня нет, и я его как бы уже победил внутри” — вот такие странные установки. Первое и самое главное — это разрешить себе рассыпаться по этому поводу, расплакаться, огорчиться. И только потом собираться, потому что все наши пациенты, которых убедили, что все будет хорошо, на первой же химиотерапии выдают панические атаки очень часто. Потому что не отплакали, потому что не поняли, что с ними происходит, потому что внутри страх и боль остались, но им не разрешили его достать. Им сказали: “Так, успокойся, быстро, мы сейчас тут же, мы пришли лечиться, у тебя все хорошо, не ной, соберись, борись” — там вот эти страшные слова, которые ненавидят онкопациенты.

Так не бывает, потому что лечение очень тяжелое, потому что это не выпить таблетку или сделать один укол, десять уколов, пять уколов. Это несколько лет тошноты и рвоты, бессонницы, боли. Все не так просто».

На протяжении всех выпусков подкаста мы каждый раз подсвечиваем необходимость проживания всех чувств, которые возникают у нас на пути к принятию, потому что эти чувства и разрешение их себе помимо того, что помогают нашей нервной системе стабилизироваться, еще и образуют фундамент для принятия болезни. А мы приближаемся к ответу на вопрос: что же такое — это принятие?

«Если мы говорим о раке, очень много чего приходится принимать, не только сам диагноз. Они иногда не успевают принять диагноз, потому что чем быстрее работает онкослужба, тем быстрее человек попадает, например, на операционный стол, на лечение, на какие-то методы воздействия. И как бы я еще не привык к тому, что есть диагноз, а нужно уже бояться операции. Я вроде бы пережил операцию, вроде главный этап лечения, а нет, еще 40 или больше курсов химиотерапии. Это череда, которая не дает никакой определенности, поэтому когда мы говорим об онкопациентах, нам важно, чтобы они прошли все эти стадии принятия в отношении той самой неопределенности, которая миф для всех нас, давайте будем откровенны.

Неопределенность. Он принимает, что ничего непонятно, ничего неизвестно. Он лечится, старается, понимает наконец-то, что жизнь здесь и сейчас, что умереть можно не только от рака, но и от кирпича, который может упасть на голову: “Имею я заболевание, лечусь я, ну стараюсь себя там как-то поддержать, получаю удовольствие. И вообще я детям давно борща не варила, пойду кайфану от этого борща”. То есть человек просто приходит к тому, что теперь это часть его жизни и как было уже не будет».

Выходит, одна сторона принятия — это настроиться на предстоящее лечение, долгое и, возможно, болезненное. А вторая — выдержать неопределенность, которая чаще всего и пугает. Снять с себя ответственность за то, что нам неподконтрольно.

Но есть и другая крайность — когда принятие, успокоение и степенность пугают близких онкопациентов. И это тоже нормально. Мы привыкли к тому, что онкология — это вечное состояние борьбы, метафора воинственности перед вопиющим злом болезни. Но принятие — это не смирение, это любовь к жизни в новых обстоятельствах, а наша жизнь же не про борьбу, а про спокойствие и доверие.

«Принятие наступает ровно тогда, когда депрессия сдает свои позиции, когда человек плакал, плакал, не ел, не ел, не спал, не спал и в какой-то момент сказал: “Да елки-палки, ну неужели я, даже если мне мало отмерено, проживу это время в страхе и в слезах”.

Становится спокойнее. Очень часто, кстати, такие стадии пугают близких. Мне один раз звонила сестра пациента и говорит: “А можно вы к нам приедете, потому что моя сестра перестала бороться”. Я говорю: “В смысле?” “Ну, что-то она там сидит, читает, что-то такая спокойная, не бегает, не носится, не ищет врачей”. Я говорю: “Слушайте, может, она просто устала, может, отстанете от нее?” “Нет, нет, нам нужно, чтобы она боролась”. Я говорю: “Вам? Тогда вам нужен психолог”.

Иногда это такое состояние, когда человек примиряется с тем, что с ним происходит, и более спокойно реагирует на все походы к врачу, какие-то лечебные мероприятия. Он считает: “Да, это мой опыт, это со мной случилось, и что я буду сейчас носиться “волосы назад”, мучить себя и других своими истериками?” Мы будем жить, получать удовольствие в промежутках, потому что мы умеем с этим справляться, потому что мозг не может долго находиться в стрессе. Перестаньте это все с войной ассоциировать: на войну идти страшно, начинать войну страшно. Уберите все эти “борись, соберись”. Это нехорошо, рак — не приговор, рак — это диагноз».

Помните героиню третьего выпуска Ирину? У нее заболел сын- пятиклассник Егор. С Ириной мы разговаривали долгие полтора часа и больше всего обсуждали стадию торга, которую она проживала особенно ярко. Тем не менее, на смену торгу, как это часто и бывает, пришла депрессия, а затем — принятие. История Ирины олицетворяет тот самый переход, когда непроходимый ужас от осознания болезни и психологическое напряжение сменяются спокойствием и доверием к жизни. Ровно в этот момент и приходит принятие.

«Было ощущение, что все, что ты делаешь, бесполезно. Борясь с этой стихией, ты как маленькая песчинка, какой-то атом, молекула, ты просто не можешь, не в силах противостоять этому. Что делать? Нет сил двигаться дальше: надо идти, а сил нет. Что ждет впереди? Хочется закрыться, убежать. Жизнь остановилась, и ты не можешь ничего вообще поделать.

Помню, я ехала когда в больницу, стояла в пробке на МКАДе в левом ряду, и мы вообще не двигались. А противоположное движение, встречное, они летели так радостно. Не знаю, ощущаю себя так же сейчас, что я не могу никуда сдвинуться: ни влево, ни вправо, ни вперед, ни назад. Вот она, жизнь, протекает, а у меня нет ни сил, ни возможности, я ничего не могу с этим сделать, никак на это повлиять. Либо ты бьешься об руль и доходишь рано или поздно, цель-то — она есть. Рано или поздно путь закончится, и цель будет достигнута, но как ты туда дойдешь? Выпотрошишься весь до конца, вымотаешься, либо мы все-таки начнем как-то жить и примем то, что есть, вот, сейчас».

Рак — это диагноз, с которым можно и нужно жить. Не существовать, а продолжать радоваться, воспитывать детей, гулять с собакой, общаться, путешествовать. Это не борьба. Это все та же полноценная, яркая, желанная жизнь, просто с новыми ритуалами и процедурами.

«Надо понять, что как было не будет. Даже если это какая-то стадия простая, человек уже имел этот опыт, он уже вынес с собой что-то. А есть такие заболевания, после которых нужно соблюдать диету, получать какое-то лечение, регулярно обследоваться. Это все равно не как было, да и не нужно, как было. А вы уверены, что как было — было хорошо? Вы уверены, что когда вы не заботились о себе, не любили себя, не обследовали себя и не знали, что жизнь так дорого стоит, вы уверены, что тогда было лучше? Многие пациенты говорят: “Не рак дал нам это, мы не можем рекомендовать всем рак, чтобы они стали счастливы, это не релевантная рекомендация”. Но они поняли, как важно себя любить.

Кто-то приходит и говорит: “А что я? Для всех жила, жила, жила, жила, ничего не видела. В Москву все мечтала приехать, вот приехала лечиться”. Очень жаль, что именно рак многих людей учит любить жизнь, не родители, не окружение, а именно рак. Это же страшно».

В итоге принятие — это про момент, когда вы породнились с болезнью, когда она стала частью вашей жизни, частью жизни вашего любимого, родного и близкого человека. Той частью, которую нельзя игнорировать, которая требует внимания и заботы, но которая точно не должна становиться во главу угла. Потому что вы — и любой другой человек в любой степени причастности к процессу лечения — также нуждаетесь во внимании, заботе и помощи.

Ведущая — Елена Мицкевич
Автор и продюсер — Лера Кудрявцева
Редактор — Кристина Крыжановская
Звукорежиссер — Кирилл Кулаков
Композитор — Евгений Дударь

Подкаст «Стадии принятия» сделан студией подкастов «Терменвокс» по заказу компании «АО Санофи Россия».

MAT-RU-2400007-1.0-01/2024